Гибель великой страны

 

Теперь я попытаюсь изложить события гибели страны, которая называлась СОЮЗОМ  СОВЕТСКИХ  СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК — самого сильнейшего государства в мире. Я заранее знаю, что о полноте изложения не может быть и речи. Хочу, описать события и впечатления, которые я сам прочувствовал и пережил вместе со всем советским народом. Пресса же эти события или совершенно замалчивала или так извращала факты, что нельзя было уловить никакой связи. Общество получало очень плохое представление о происходящем. Сторонники Коммунистической партии ждали чудес, чудеса эти не наступали и, конечно, наступить не могли.

10 марта 1985 года умер К.У. Черненко. За три года это была третья смерть генсеков подряд, трех руководителей страны. К власти пришел Михаил Горбачев. Началась эпоха перестройки.

Вспоминая тот или иной период своей жизни, я неожиданно для себя, обнаруживаю мистику и душой понимаю, что мне кто-то помогает, и это какая-то цепь закономерностей. Все воспоминания моего детства, юности и зрелых лет у меня сопровождаются яркими картинками природы. Я до сих пор ощущаю и запах морозного солнечного дня, и запах тайги и вкус ягод и грибов. Я помню запах и вкус багульника, его малиновый цвет, украшающий подножье изумрудных сопок. Я помню, как, будучи в Евпатории, молил Бога дать мне возможность жить рядом с Черным морем, и эта моя молитва дошла до Бога, он предоставил мне эту возможность.

И вот февраль 1986 года, пора «февральских окон». Воздух прогревается до 20 градусов тепла, все подготавливают огороды под посадку картошки. Я один на огороде, погружен в раздумья.  Не знаю, что мне делать, хочу в Читу, домой. Когда мне плохо я всегда  хочу домой, а вот здесь на восточной окраине Краснодара, куда уже подступают девяти этажные дома, мне спокойно и хорошо. Мне кажется, это потому, что рядом аэропорт, который незримой нитью связывает меня с родным городом. Я сижу на нашем огородном участке среди высокой травы и наблюдаю за облаками, мне на память приходят строчки стихов «Тучки небесные вечные странники, мчитесь вы тоже, как я же изгнанники в милого севера в сторону южную…», вижу самолеты, улетающие на восток. «Господи, дай мне возможность жить в этом районе города и работу найти здесь неподалеку. Господи, помоги! Мне уютно и спокойно именно здесь. Господи, если этого не случится, душа моя не выдержит». Так я молился всегда.

И Бог услышал меня. Я встретил на трамвайной остановке, буквально, через пару дней, одного знакомого с шестой колонии, его тоже уволили, и он работал на заводе начальником цеха.

— Приходи завтра обязательно в райком партии, я буду там по делам. Зайдешь к первому секретарю, попросишься на завод, он даст направление. — И Воробьев рассказал мне, что директор завода хороший мужик и, что ему нужен мастер, который умеет работать с людьми.

Я стал мастером цеха, руководил бригадой грузчиков, обеспечивающих непрерывный поток грузов. Завод находился в Комсомольском микрорайоне на улице Уральской, 99, от которого до нашего огорода было всего пятнадцать минут ходьбы. А в памятный день 26 апреля 1986 года, мы получили ордер на квартиру в доме, который построили ровно за четыре месяца, прямо на нашем огороде. Лариса вытащила номерок с номером 265, который я лично сам еще до жеребьевки, обвел  на плане расположения квартир.

Работа мне практически была знакома. Я не давал возможности грузчикам пить, работать заставлял до тех пор, пока разгрузка вагонов не завершалась полностью. Я знал наличие грузов на площадке лучше кладовщиков и снабженцев. Директор вскоре это оценил и перевел меня на должность старшего мастера цеха сельхозмашин, и здесь меня избрали секретарем партийного бюро. А перестройка набирала обороты. Завод начали готовить к приватизации. Партийная организация теряла авторитет. Решения партбюро не выполнялись, да и я больше сил и энергии отдавал производству и выполнению планов. Да и могло ли быть иначе? В общем, время надежд и тревог. Свершений и ломки. Время раздумий и сомнений.

После майских праздников мы переехали в новую квартиру. Начали обустраивать свое жилье, покупали мебель, меняли обои. Место действительно было хорошее. Перед окнами с северной стороны ярко зеленело клеверное поле, с которого шел запах свежести, наполнявший нашу квартиру, а с восточной и южной сторон к дому подступали Карасунские озера. Здесь же под северными окнами я посадил три березы, чтобы они напоминали мне о забайкальских лесах. Мне памятно одно странное событие: Вдруг около наших домов появились стаи чаек, они кричали, с шумом носились около подъездов. Прикормленные сердобольными хозяйками, они несколько дней не покидали эту территорию, заставляя людей выходить из подъездов с зонтиками. Чем было вызвано их появление, никто до сих пор не знает

В июле 1987 года мы с дочерью Наташей полетели в Читу на шестидесятилетие моего отца. Билеты купили на рейс Краснодар – Иркутск, а с Иркутска до Читы должны были улететь любым рейсом. Полет прошел благополучно, но в Иркутском аэропорту возникли проблемы с билетами. Самолеты на Читу улетали, один за одним, но свободных мест не было. Я пожалел, что мы полетели этим рейсом, надо было лететь как всегда через Москву. Наташа сидела на чемоданах, а я пытался взять билеты, но безуспешно. Пришлось нам ехать на вокзал, чтобы дальнейший путь продолжить поездом. Мне было жаль мучить ребенка, и я решил, что в поезде она выспится. И это было правильное решение. В Чите Наташа познакомилась со всеми родственниками и с моей бабушкой, которой не стало через полгода, она умерла 22 декабря 1987 года. Судьба подарила  моей дочери  возможность увидеть свою прабабушку. Черная полоса наступила и в жизни наших родственников, которая началась с 1986 года со смерти моей тети Гали, и вот теперь и бабушки Александры Прокопьевны Манаевой. 31 июля 1989 года скоропостижно скончался мой тесть Павел Михайлович Сусь.

Страна жила в ожидании. Проблемы, накопившиеся за десятилетия, трудности становления нового, дефицит потребительских товаров. Мне памятны дни девятнадцатой партийной конференции. Все ждут от нее конструктивных решений. Мы с Ларисой отдыхаем в Бетте на заводской базе. Рядом база отдыха СКВО. Я на пляже с кипой газет. Вокруг  меня отдыхающие. Читаю стенограмму партийной конференции. Возмущаюсь громко, чтобы меня слышали и офицеры СКВО (у нас с ними пляж общий): почему все согласны с Горбачевым, почему ни одного выступления против Горбачева? И вот событие. Борис Ельцин не согласен, он приостанавливает свое членство в партии. Вот это поступок. Ельцин — кумир. Его поддерживают миллионы и я тоже.

Приехал в Краснодар. Не дожидаясь конца отпуска, бегу на завод и пишу заявление о выходе из партии. Это — тоже поступок. Ведь я не рядовой член партии, а секретарь  партийной организации. Естественно приехал первый секретарь райкома. Меня уговаривают забрать заявление, но я уже согласовал дату партийного собрания и подготовил доклад.

На собрании стоит гул. Мне не дают говорить. Многие коммунисты еще с синдромом страха, оставшегося с 37-го года, пытаются покинуть зал, но их останавливает главный инженер завода Гареликов:

— Товарищи коммунисты, вы же вслушайтесь в слова, которые произнес наш секретарь партийной организации Полуполтинных, которые занесены в протокол: «Я не хочу быть в партии, члены которой безропотно поддерживают Горбачева. Я не хочу в капитализм, куда Горбачев нас ведет. Опомнитесь, надо любыми средствами, противостоять этому!».

Лариса в это время занимала ответственный пост в Октябрьском райисполкоме города Краснодара, ее назначили на должность заведующей райздравотделом,  в начале приняв в партию. Коммунисты  совали нос во все дела и даже медицинские. Первый секретарь райкома партии на заседании бюро, спрашивает Ларису:

— Скажите, Лариса Павловна, почему в нашем районе города детская смертность выше, чем в других районах?

— Потому что все родильные дома, кроме одного, находятся в Октябрьском райисполкоме, наш район центральный. Вот показатели детской смертности и высокие, — высказала Лариса очевидные факты.

— Что Вы мне здесь географию подмешиваете, — возмущенно, явно не понимая ответа, говорила В.Ф. Галушко. — Отвечайте по существу заданного вопроса.

— Если Вы имеете в виду географию, Вера Федоровна, то наша страна по детской смертности на первом месте, потому что родильные дома находятся в бывших конюшнях, они не оснащены современным оборудованием и финансируются по остаточному принципу, — резко отпарировала Лариса.

— Прекратите! Вы не на митинге. Вы политически безграмотно оцениваете эту ситуацию.

Лариса позже тоже вышла из партии, как и многие другие. Некоторые члены партии бросали партбилеты на ступеньки перед парадными дверьми райкомов.

      В городе постоянно проходили митинги. Я видел на трибунах многих политиков: Варенникова, Жириновского, Явлинского. Олег Калугин, генерал КГБ, баллотировался  на пост губернатора края. Он выступал в парке, рядом стояли Гдлян и Иванов. Калугин клеймил позором партийную номенклатуру, раскрывая факты финансирования многих правительств разных стран, пришедших к власти путем революций.

Многое было не понятно. Нужен ли Союз? Нужен ли президент? Зачем приватизация? 17 марта 1991 года впервые в истории нашей страны прошел референдум. 80 процентов советских людей из числа внесенных в списки для голосования пришли на избирательные участки, чтобы ответить на вопрос, быть или не быть СССР. 76,4 процента сказали: «Да, быть великому государству СССР». Рабочие вообще ничего не понимали, они, как точили свои детали, так и продолжали их точить, как пили так и продолжали пить. На заводе работала  группа офицеров в отставке, которые приняли меня в свои ряды, после моего выхода из партии. Они готовились к событиям, но при мне ничего не говорили. Меня лишь попросили изготовить в цеху сто наконечников на древко флагов. На наших собраниях мы говорили о предательстве Горбачева, что надо поддержать патриотические силы в наведении порядка.

Была на заводе еще одна группа, центральной фигурой в которой был майор в отставке Ю.С. Маслюченко. Он постоянно находился в инструментальной кладовой. У него было удобно собираться для обсуждения процессов происходящих в стране. Но мы только обменивались мнениями, часто спорили, особенно с Кирюшко. К  Спиридоновичу иногда заходили  многие, даже директор, и, посидев несколько минут, уходили, не уловив ничего криминального.

А в основной группе, которая была связана  с краевым союзом офицеров,  решались организационные вопросы. Мне было дано задание прощупать настроение рабочих и в случае необходимости информировать их. Этой группой руководил подполковник в отставке Шакалов. Я спросил его однажды:

— Почему  Маслюченко и Кирюшко не входят в состав союза офицеров?

— Ты, Юра, не вздумай рассказать им о нас. Не стоит посвящать их в наши дела. Они не поняли главного, что Горбачев предал их, а ты понял и поступил правильно, что вынес на обсуждение свой выход из партии Горбачева. Он подчеркнул, что именно из партии Горбачева.

18 августа 1891 года мы отмечали день рождения Ларисы, хорошо выпили, конечно, говорили о политике. А утром  молчало радио, а по телевизору показывали балет. Я пришел на работу с больной головой, Шакалов встретил меня около проходной завода и сказал:

— Постарайся быть в кабинете, включи радио, не занимай телефон, в Москве восстание, Горбачев болен, жди указаний.

Вскоре мы узнали о ГКЧП. На заводе все было как обычно, люди работали на своих местах, некоторые уже были явно подпитыми, звонил телефон, решались производственные вопросы. На следующий день, мы уже знали, что вице-президент Янаев временно исполняет обязанности президента страны, в связи с невозможностью Горбачева исполнять обязанности президента. Затем появилось слово «ПУТЧ», и мы узнали, что Ельцын летит в Фарос спасать Горбачева. Затем события стали развиваться стремительно, Горбачев подал в отставку.

Жизнь продолжалась. Но во всем чувствовалась нестабильность. Везде стихийно возникали рынки, продавали все и старое и новое, невольно вспоминается профессор, торгующий спичками во времена НЭПа и кричащий, зазывающими фразами базар. События стали настолько похожими на времена НЭПа, как будто мы, нарушив временные рамки, попали в прошлое. Я тоже продавал кожаные куртки, которые привезли из Читы знакомые моего брата, а в декабре 1991 года на вырученные деньги купил шоколад на десять тысяч рублей, чтобы продать его в три раза дороже полетел в Читу. Билет стоил полторы тысячи через Новосибирск. В билете было написано Краснодар -Чита с перерегистрацией на рейс 110 Москва - Чита. Время было, смутное, и отправляться в такое путешествие было рискованно.

Итак, Новосибирск, в кассе регистрации отвечают, что мест нет. В очереди у кассы прошла ночь. Утро следующего дня утешений не принесло. Нас краснодарцев, летевших в Читу, было одиннадцать человек. Пришлось объединиться, чтобы посменно дежурить у кассы. Вещи наши стояли под лестницей, туда же принесли две скамейки, на которых поочередно отдыхали. Прошли еще сутки, надо было, что-то предпринимать. У кассы толпились люди, летевшие в Петропаловск-Камчатский, их было человек шестьдесят. Больных и пассажиров с детьми брали на проходящие рейсы, а остальных вообще забыли. Возник стихийный митинг, призывающий перекрыть взлетно-посадочную полосу. Затем выбрали делегацию, в число которой попал и я. Мы пошли к управляющему пассажирских перевозок  аэропорта «Толмачево». В кабинете управляющего нам показали картинку на мониторе, где я, размахивая руками, кричал:

— Вот куда привел нас Горбачев, к хаосу и беззаконию. Надо перекрыть полосу, тогда на нас обратят внимание.

— Вы знаете, к чему приводят такие призывы, вы можете вообще никуда не улететь, — стал угрожать мне управляющий.

— А я Вас могу привлечь к ответственности, за нарушение прав человека. Отправьте меня в Читу, и вы избежите неприятностей. — Перешел я в наступление.

Это подействовало.  Когда мы вернулись в зал ожидания, меня уже искала женщина из Краснодара.

— Скорее на посадку, ваши вещи уже в зоне досмотра багажа пассажиров. Нас до Читы берут на какой-то частный рейс за пять тысяч рублей. Мы прошли на посадку без досмотра, без проверки документов. У трапа ТУ-134, который летел в Пекин с посадкой в Чите на дозаправку, у нас брали пятитысячную купюру с каждого,  пропуская в самолет. В салоне нас удобно разместили, накормили, видимо они были проинформированы, что мы более двух суток провели в зале ожидания.

Прилетели в Читу рано утром по местному времени. Мороз под сорок. Родители рады моему приезду. Думаю встречать Новый год в родном городе под трескучий мороз. Но нестабильная обстановка в стране, которая умирала, на глазах двух сотен миллионов советских людей, не давала нормально жить.      Инфляция росла не по дням, а по часам. В агентстве аэрофлота мне сказали, что с 1 января 1992 года, билет до Краснодара будет стоить 25 тысяч рублей. Принимаю решение улетать до наступления Нового года, пока официально билет стоит 1500 рублей, но мест уже до конца года нет. Хорошо, что у Федораса была знакомая, которая работала в аэропорту, она согласилась достать мне билет за пять тысяч. На Краснодар прямых рейсов зимой не бывает. Рейс на Сочи летит из Иркутска, на Анапу из Улан-Удэ, а из Читы до Ростова. Мне, конечно, лучше до Ростова. Билет на 28 декабря 1991 года. Мама плачет, отец переживает, хватит ли тех денег, которые мы выручили от продажи шоколада.

Вот и Ростов. Это уже почти в Краснодаре. Здесь учился наш Андрей в мореходном училище, здесь я поступал в академию МВД. На маршрутном такси с аэропорта, еду в город на автовокзал. У кассы  много народа, все ждут проходящие автобусы. Вижу, что стоять в очереди бесполезно, иду на стоянку с надписью «На Краснодар». Минут через 15 подошел автобус. Водитель ушел в здание на регистрацию, а я обратился ко второму водителю:

— За сто рублей возьмете до Краснодара?

— Да, берем. Садись вот на это место впереди, здесь удобно, — сказал он мне и тоже ушел в здание автовокзала.

Билет до Краснодара стоил 32 рубля, и сотня была хорошей ценой за место второго водителя. Через три часа я уже спал в своей постели, утомленный дорогой.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Перестройка

 

Перестройка. Что за термин такой в политике? Никто не знал, но все стало меняться, как по мановению волшебной палочки. Вчерашние теоретики коммунистической идеологии, начинавшие свою карьеру еще при жизни Сталина и занимавшиеся его восхвалением, вдруг стали утверждать, что Сталин — тиран, а коммунизм вовсе не светлое будущее, а роковая ошибка прошлого. Те, кто прославились как теоретики социалистической экономики, с успехом доведя ее до полного развала, стали утверждать, что только «свободный рынок», ориентированный на Запад, спасет нас от падения в пропасть, к которой они же нас подвели. Те, кто довел социалистическую идеологию до абсурда, согласно которой пионера, променявшего свой значок на жевательную резинку у иностранца, исключали из школы. Сегодня сами отдают тем же иностранцам за ту же резинку нашу землю, полезные ископаемые и национальные богатства, объясняя это тем, что мы приобщаемся к мировому сообществу. Нам внушали, что сильная и мощная Советская Армия — гарант мира, сегодня ее разваливают и поливают грязью. Отчего это? Может  быть, наш противник — США — из ястреба превратился в голубя мира? Но только за последнее время этот «голубь» раздавил суверенитет Гренады и Панамы, и уже подбирается к Ираку, желая наложить лапу на ближневосточную нефть. Нет США, как и прежде верны себе и готовы силой оружия отстаивать свои интересы за тысячи миль от своих границ. Так что же изменилось в мире? Ничего не изменилось. Изменилось лишь «новое мышление» наших политиков, затеявших очередной этап — «перестройку». На нашу страну были брошены все имевшиеся у них резервы от золота до внешней агрессии и действий пятой колонны внутри Русского Государства.

Наступил 1993 год. На  фоне  всех, происходящих драматических событий в нашей стране, значимые события проходили и в нашей семье. В сентябре женился Андрей, его избранницей стала девушка, проживающая в соседнем доме. Они  дружили четыре года. Светлана  ждала Андрея из армии. И вот в этом памятном году они решили пожениться. У нас в это время гостил мой брат Александр. Свадьбу играли с присущими кубанскими традициями под руководством тамады. В конце года 11 декабря играли вторую свадьбу. Выходила замуж Наталья, ее избранником был Сергей Яглов, которого через неделю забрали в Армию, и Наташа жила с нами. А в промежутке между свадьбами произошло событие, потрясшее весь мир. В Москве был расстрелян «Белый дом»,  в котором заседал СОВЕТСКИЙ парламент России. Саша полетел в Читу через Москву и, конечно, побывал на месте трагических событий,  сфотографировавшись на фоне, обгоревшего «Белого дома».

Это событие круто изменило мое понимание политики. Я, наконец, понял, кто есть кто. Закончилась демократия, а вместе с ней и Советская власть в России. Зарождавшаяся демократия, процессы становления которой проходили так неуверенно, под прикрытием непонятных  политических терминов, которые тормозили процессы преобразования экономики, утратила свою значимость. Многие политики это осознали, но поздно. Была поставлена жирная точка демократических преобразований, к власти пришли «воры в законе», захватившие государственную собственность в свои руки, народу оставив лишь атрибуты демократии — выборы. Многие демократы, первой волны, такие как Юрий Афанасьев, Гавриил Попов, ушли из команды Ельцина, который был опьянен властью и не понимал происходящих за его спиной процессов разграбления страны.

История временных рамок совместила октябрь 1917 года с октябрем 1993 года, поставив знак равенства с выстрелом «Авроры» по Зимнему дворцу, и выстрелами из танков по Белому дому. Когда «Альфа» ворвалась в здание, они увидели следующую картину: повсюду валялись обрывки бинтов, повязок, ваты, остатки еды, грязь. Коридоры завалены мебелью, сваленной в кучу. Это зрелище напоминало, кадры из фильма «Взятие Зимнего»

Рейтинг Ельцина стремительно пошел вниз. Это усугублялось его поведением в заграничных визитах: То он смешил, как скоморох, Клинтона, который хохотал до слез, то дирижировал  оркестром и пел «Калинку» в Германии, то не вышел из самолета в Шенноне на встречу с премьером, будучи смертельно пьяным. Все эти кадры показало НТВ. Некоторые плакали от стыда за нашу страну, нам всем было стыдно за такого президента. Когда я узнал, что вся пресс–служба, которой руководил В. Костиков, состояла из представителей сексуальных меньшинств,  возненавидел Ельцина.

Страна знала, что президент болен, у него был, инфаркт за инфарктом и все удивились, что он в конце 1995 года принял окончательное решение идти на выборы на второй срок. Заработала машина «грязной» предвыборной технологии под лозунгом «Голосуй сердцем». Был создан штаб, под руководством Чубайса, который  поручил И. Малышенко, возглавлявшему в то время  независимый телеканал, отвечать за пропагандистскую часть. И НТВ начал обратный  процесс: то они эффективно разрушали имидж Ельцина, а теперь за выборные миллионы должны были реанимировать облик президента. Работали над имиджем и американские консультанты, которых пригласил  Чубайс. По рекомендации американцев, например Ельцин, выступая, перед избирателями в Ростове, продемонстрировал публике молодой дух и сплясал для достоверности, под зажигательную музыку, а Наина Иосифовна тоже пыталась топтаться на месте. Народ свистел, орал, некоторые зрители многозначительно крутили у виска пальцем. Несмотря на эти выкрутасы, в Ростовской области он набрал голосов в два раза меньше, чем Зюганов. А у нас в Краснодаре в три раза меньше Зюганова, хотя Краснодар встречал Ельцина, как будто это Белодар.

Страна жила напряженной жизнью. Но жизнь есть жизнь. Наташа родила сына Виталика, и это внесло в нашу жизнь радость. Это небесное создание очаровало не только нас с бабушкой Ларисой, но и буквально всех. Фотографии младенца с завитками светлых волос и удивительно ангельским взглядом, долго украшали витрину фотоателье. Прошло полтора года. Зять, вернувшись из Армии, забрал Наташу с Виталочкой в свой частный дом.  Наташе пришлось познать условия жизни, совершенно ей не знакомые. Она родилась и жила в квартирах со всеми удобствами. И жить без этих  элементарных удобств, да еще с ребенком, неудобно. Заботы о ребенке затмили все, хотя трудности ощущались в недостатке денег. Мне зарплату на заводе перестали выдавать. Пришлось окунуться в бизнес. В1996 году я прошел обучение и стал работать консультантом в швейцарской  фирме ZEPTER, совмещая работу на заводе. В начальной стадии моей работы, у меня были хорошие успехи, и я стал менеджером. Мне нравилась работа, нравился современный офис, проведение презентаций. Нас, успешно работающих менеджеров, пригласили в региональный офис в Ростове на цептербал, где изысканно угощали в шикарном ресторане, на эстрадной сцене которого весь вечер пела Люба Успенская.

Это — хороший кусок времени. Времени и для страны, и для каждого из нас, очень своеобразного. Оно подавало надежды, и оно же разочаровывало. Кстати, наш острый на язык народ придумал поговорку про «Демократизацию». Демократия отличается от демократизации тем же, чем канал от канализации. Время ломки многих сложившихся представлений, стереотипов, формирования новых идей, новых подходов и вместе с тем — время невозможности полной реализации идей и неудачи начинаний.

 Я не был в родном городе долгих пять лет, после неудачной  коммерческой  поездки в конце 1991 года. Скучал. Часто повторял слова из песни М. Ножкина: «А я, Лариса, в Читу хочу, я так давно не видел маму». В письмах  обещал приехать, и вот решение пришло. В начале июня 1997 года к нам прилетел Саша. Он привез от родителей видеописьмо, снятого своей камерой. На экране телевизора мы увидели родителей. Они приглашали меня в гости, папа сказал:

— Да, Юра, ты обещал приехать, так сдержи свое обещание. Выходи из положения, и вместе с Сашей приезжайте на мое  семидесятилетие, а то мы уже старые, сегодня живы, а завтра…

— Летите лучше самолетом, а то на поезде долго, да и еды надо с собой брать много, а на самолете, раз — и дома. – Давала наставления мама, говоря в камеру, как, профессиональная артистка.

  Конечно, мы с Сашей полетели самолетом. Душа моя ликовала. Я испытывал  тот же восторг, что и много лет назад от встречи с родителями и городом. Меня радовало все: и дождь, и песок, и солнце. Это была радость со слезами на глазах. Этот отпуск в Чите запомнится мне на всю оставшуюся жизнь. Мы втроем:  я, Саша и отец бродили пешком по городу по памятным местам, рассматривали город с восточной сопки, а затем спустились на площадь «Декабристов», и на рынке около магазина «Весна» снимали репортаж «специально для Краснодара». Позже с братом  совершили восхождение на «Титовскую сопку», перевалив ее, посетили могилы бабушки, тети Гали и двоюродной сестры Светланы. Незабываемой была поездка с мужем и друзьями моей родной сестры Татьяны в верховье Ингоды на рыбалку. Я тогда близко познакомился с  тестем и тещей моего племянника Димы. А друг со школьной скамьи Сергей Пак, провез меня по всем улицам Читы с остановками в памятных местах, и в завершении мы поехали на дачу к его сестре Анне, где мы пили шампанское. Саша все это снимал на камеру.

 А Ельцин в это время менял премьеров. Он только что назначил председателем правительства Сергея Степашина, и я сказал отцу, что этот видимо тоже не последний. Все смеялись и, наверное, запомнили юмористическую фразу: «Не так сели».  Вернувшись в Краснодар, вдруг услышал эту, ставшую крылатой фразу от Степашина, на одном из заседаний правительства. Он сказал, произведя изменения в правительстве: «Я никого пересаживать не буду», и это стоило ему должности, он снял его через 82 дня. Я ввел этот фрагмент только потому, чтобы показать читателю, как все-таки не серьезен был президент. Он не серьезен был и в самый ответственный момент новейшей истории России, когда втянул армию в чеченский конфликт. На примере чеченского кризиса, мы еще и еще раз убеждаемся, как не популярен был Ельцин даже у тех, в ком едва теплилась жизнь. Например, Азербайджан, терпящий поражение на армянском фронте, но все же посылающий своих боевиков на помощь Дудаеву. Или Эстония, которая не может набрать армию больше одного полка, не упускает возможности лягнуть Россию и посылает в Чечню женщин–снайперов убивать русских солдат и офицеров. Я говорю это потому, что сотни тысяч россиян,  лично столкнулись с этой бедой, как для русского, так и для чеченского народов. Мой племянник Дима, внук моей мамы, вчерашний школьник, девять месяцев, рискуя жизнью, воевал в Чечне, держа в напряжении  родственников. У родителей в соседней квартире живет у своей сестры пожилая женщина, бежавшая из Грозного. Тысячи погибли и многие тысячи продолжают страдать. Таких примеров можно приводить множество. В результате ельцинского руководства наш народ доведен до обнищания, зарплату не платят, а выдают продукцией. Вот и приучают людей торговать, жить то надо.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Записки из дневника

 

Начал писать дневник, по совету врачей, как психотерапевтический эффект от стрессов. Я заболел, появился депрессивный синдром. Мучили головные боли. Мне хотелось знать,  что будет предшествовать концу двадцатого века, и каким будет  начало двадцать первого века. Как будет меняться мировоззрение  людей и наше  лично. Какие изменения произойдут в  обществе. Ведь это конец века и конец второго тысячелетия. В начале первого тысячелетия родился ХРИСТОС, а в начале второго произошло КРЕЩЕНИЕ Руси, что нам принесет конец второго и начало третьего тысячелетия?

16 декабря 1998 года.

Сегодня Б. Клинтон  отдал приказ о бомбовых ударах по Багдаду. Еду в троллейбусе, наблюдаю за людьми. Лица хмурые. Одеты люди  плохо и как-то странно, очень плохо. Мужик рядом в засаленной куртке и военной шапке со следами кокарды. Старушка в шале и короткой потертой шубке. Около нашего подъезда встретил уборщицу в калошах. Отправил открытку в Читу в  самодельном конверте, потому что нигде конвертов нет.

25 января 1999 года.  Татьянин день, день рождения моей дочери. Ей уже 24 года. На улице тепло +10, газоны зеленые. Одеты все легко. Приехали Хвостовы. Разговоры за столом о торговле и моей работе в фирме «Паллада». Я начал изучать маркетинг, читать Карнеги.

17 апреля.  У нас в квартире ремонт. В прошлом году в августе делали большую комнату и вот только сегодня  приступили к следующей. А у меня побаливает сердце. Тревожное предчувствие. Звонок. Иду открывать дверь. Принесли электронное письмо. С дрожью в голосе читаю Ларисе.  «Папа болен. Будет операция на пищеводе». Все валится из рук, сердце стучит так, что отдается в висках. Соображаю что делать?  Лариса подсказывает, надо лететь. Это серьезно. Как лететь? Где взять деньги? Чем смогу помочь? На улице +28, жара. Как одеться? Что взять?

18 апреля. Почти не спал. Мысли черные. Еду в агентство аэрофлота. У кассы пусто, напротив, в кресле паренек. Кассир говорит, что прямой рейс еще не открыт, можно лететь с Сочи в Улан–Удэ или с Минвод прямо в Читу. Конечно, соглашаюсь лететь с Минвод. Она делает запрос на два места, второе для парня в кресле. Когда он подошел, я его спросил для кого билет, он ответил, что для бабули.

19 апреля. В семь утра Лариса проводила меня на вокзал. Время в автобусе пролетело не заметно. Мысли о том, как там дома? Как отец? В накопителе ко мне подошла старушка, бабуля того парня. Завязался разговор, который меня отвлек. Ей 85 лет, прилетела к внуку в Краснодар поесть клубнику, но из-за его тещи визит сократился до двух недель. Внук  военный хирург. Он плакал, стоя  за стеклом, и не уезжал, пока самолет не взлетел.

20 апреля.  Чита. Вторник. Сегодня родительский день. Холодно. Я вынул из сумки и надел плащ и кепку. После зеленого и жаркого Краснодара я увидел совершенно безжизненный город, серый, не приветливый, голый. Не уютно. Это, наверное, от моих мыслей. Нет  того привычного восторга и радости. Все вокруг хмурое, серое. Душа моя плакала, и город вместе со мной. В квартире я увидел ту же картину безмолвия, и даже голос мамы показался мне неприветливым. Она  встретила меня так,  будто я утром вышел  и, спустя пару часов, вернулся. В квартире пахло жареными блинами, комната наполнена солнечным светом, но не было того привычного уюта. Вещи в комнате брата свалены в кучу, косо в кресле стоит телевизор, пыль на мебели. Мама говорит тихо и как-то скорбно:

— Вот, видишь, папы нет. Он в больнице. Звонил. Операцию перенесли до следующей недели. Его отпустили домой. Саша за ним поехал.

Звонок. Дверь открыла мама, вошел отец, и, увидев меня, заплакал навзрыд.… И вот мне пришлось, применяя все методы психологии, выводить всех из этого состояния. Я был шутом, психологом. Заставлял всех  улыбаться. Носился по аптекам. Постоянно ездил в больницу, смешил больных в его палате,  беседовал с хирургом. Я с молитвой провожал отца в операционную, заставляя его улыбаться.

   9 мая. Слава богу.  Операция прошла благополучно. Главное выдержало сердце. Мы дома. Солнце заулыбалось, город почистился, стал  приветливым, радостным. Квартира наполнилась солнечным светом, стало уютно и тепло. Возможно, это день Победы раскрасил все красками весны или сама природа радуется вместе с нами.

    16 июня. День рождения мамы. Последний раз я был на таком торжестве 17 лет назад, тогда я перепутал июнь с июлем, и мама помнит это всегда, напоминая мне об этом. В  этот раз я остался специально дома, чтобы вместе с семьей отметить день рождения мамы. Стол украшали все. Таня все готовила, а мама ставила и ставила на стол закуски. Крестная пришла нарядная, радостная, хотя только что выписалась из больницы. Все было наполнено радостью. Мы даже пели, а отец подпевал.

    17 июня.  День моего  вылета в Краснодар. Папа, прижал меня к себе,  не выдержав, заплакал, как будто заранее почувствовал, что мы прощаемся навсегда. А я знал это и едва сдерживал слезы, надрывая сердце,  молил Бога продлить его жизнь как можно дольше.

     9 августа. Война пришла и на наши улицы в наши дома. Взрыв дома на улице Гурьянова, потряс каждого из нас. Теперь, ложась спать, думаешь, а проснешься ли завтра. Я почувствовал себя и всех нас не защищенными от терроризма.

      22 августа. Ночью встречал Сашу с женой Ириной. Они приехали поездом Иркутск–Адлер, который опаздывал на полтора часа. Я бродил по ночной привокзальной площади и удивлялся тому, что жизнь здесь не замирает даже ночью. Торгуют бойко домашними пирожками, чаем из термосов, громко крича: «Чай с сахаром, пирожки домашние, горячие». Во втором часу ночи прибыл поезд. Бегу к вагону. Они уже вышли. Идут мне навстречу. Обнимаю их и веду в противоположную сторону от вокзала. Перелезаем через забор, и мы у дома моей тещи. Я оставляю Сашу с Ириной у машины Хвостовых, а сам иду будить Женьку. Полтретьего ночи подъезжаем к нашему дому, в машине семья Хвостовых, Саша с Ирой и я. Дома Лариса, она не спит, ждет ночных гостей, нагрела воды, чтобы гости с дороги могли помыться. Через час садимся за стол, выпиваем за приезд все, кроме Жени, он за рулем. В 5 утра выезжаем на море. Все хотят спать. Я, устроившись в багажном  отделении машины, сразу засыпаю. Проснулся в Пшаде, а в 8 утра мы уже в Бете. Устраиваем Сашу с Ирой на квартиру и идем на пляж. Рынок на пляже дорогой. Кружка пива 9 рублей, небольшая рыбка 50 рублей. Накупавшись в море, утомленные солнцем в 16 часов выезжаем в Краснодар. Все позади. Гости устроены. Все пролетело стремительно. Теперь через пару недель смогу пообщаться с ними. В спокойной обстановке.

      2 сентября.  Саша с Ирой приехали с моря, оба черные, как негры. До 6 сентября есть время поговорить обо всем. Ира нам понравилась, они с Сашей чем-то похожи. Мало говорят.

       6 сентября.  Вот и пролетело время короткого пребывания наших дорогих гостей, сегодня ходили на рынок. Я купил свиной  антрекот, готовил в цептер-посуде овощи, а на сковороде жарил мясо. Вчера вечером проводить Сашу с Ирой собралась вся наша родня: Хвостовы, Андрей с Юлей, Наташа. Пили вино – много. Говорили, шутили. Андрей рассказывал о житье в частном доме, у моей знакомой. Было весело и как-то необычно. На вокзале мы с Ларисой помогали садиться им в вагон.

       24 сентября.   На улице тепло +25. Прошелся по рынку. Подошел к торговкам, подписать договоры. Они хотят казаться грамотными, богатыми. На покупателей, которые вынимают тощие кошельки, смотрят с высокомерием. Думают, у них есть, какое-то преимущество. Не хотят понимать, что мы все оказались в одной лодке и плохо всем. Только одни пока сыты, а другие голодные, умрем все вместе.  В одном доме подорвут или где-то в людном месте шарахнет. На рынке, все смотрят за бесхозными сумками, боятся взрывов.

        2 октября. Встали рано, едем сегодня в Апшеронск. Вышли на остановку. Ждем. Нет ни одной машины. Водитель с  автобуса кричит нам:

— Уральская улица закрыта. 198-й дом  заминирован. Движение только по улице Сормовской. Мы пошли на конечную остановку. Сели в маршрутное такси. Все молчат, как будто это никого не касается. А в городе праздник — День города. Флаги, плакаты. С утра даже жарко, что будет днем? В автобусе Ларису встретила знакомая, едет с подругой отдыхать в горы. В 11 часов мы в Гуамском ущелье. Красота природы завораживает. Вверх по ущелью идет узкоколейная  железная дорога. Садимся в красный вагон и едем вверх, чтобы спуститься пешком. Поражает контраст температуры. Кругом +30, а в ущелье +15, мы даже надеваем куртки.

        21 октября.  С утра было пасмурно, после полудня дождь, к вечеру ливень с грозой и молнией. Сегодня семейный праздник — 27 лет совместной жизни. Ужинаем в зале за большим столом. Виталик любит сидеть за праздничным столом. Делимся впечатлениями. Лариса рассказывает, что в Краснодаре сегодня был Путин, он прилетел вручать награды летчикам, затем на вертолете улетел в Моздок, а с Моздока в освобожденные районы Чечни. В средствах массовой информации об этом только по местным каналам показали.

         3 ноября. Золотая осень. Солнечно тепло. +18. Среди желтых деревьев еще много зеленых. Черешня вообще не желтеет, а так зеленые листья и роняет. Прошелся по берегу карасунских озер. Часть озера отгородили. Настроили домики под камышовыми  крышами и деревянные сходни у воды для ловли рыбы. Вход 100 рублей, ловля рыбы до 5 килограмм. Даже озеро купили.

         6 ноября.  Были у Иры на дне рождения.  Все как всегда, тот же стол, те же салаты. Разнообразие вносят танцы, видимо под телекамеру. Танцуют все, даже теща. В конце вечера за нами заехал Андрей с Юлей. Дорога домой поразила нас. Ростово–Сочинская трасса смотрится ультрасовременно, дорожная разметка светится люминесценцией, в полосы вмонтированы катафоты, светящиеся при свете фар. Ограничительные бордюры горят красными фонариками. Создается впечатление тоннеля, и эта красота в трехстах метрах от нашего дома.

         26 ноября.  Еще вчера было +18, а сегодня на город тихо опустилась зима. Виталик ликует, он радуется снегу. Да, красиво, как у Пушкина «Мороз и солнце день чудесный». В 10 утра смотрел дебаты Явлинского  и Чубайса, смеялся, а они чуть не плакали. Сегодня должно произойти важное событие. Подписание договора о союзе Белоруссии и России, но в связи с очередным запоем Б.Н, отложили до начала декабря. Идет, предвыборная компания.  Все мы как перед премьерой остросюжетного фильма. Все говорят: «Посмотрим, что будет дальше».

          27 ноября.  День был теплым +10, весь снег растаял. Виталик плачет, что им не разрешили в садике поиграть в снежки. Пришли домой, и вдруг за окном повалил снег, да такой обильный. Пришлось выходить на улицу, что бы внук мог насладиться  снегом. Но он уже таял, с  деревьев капало, но мы успели слепить снеговика и играли возле него еще целый час. Впечатлений у него много было, он хорошо ел, щеки красные, руки горячие. Здорово, когда много снега.

          30 ноября.  Утро за окном белая красота. Деревья в белом куржаке. Тишина. Быстро завтракаю и иду на улицу. Краснодар непривычно тихий, спокойный, как будто сам очарован собой. Зеленый город превратился в белый, яркий город. Хочется смотреть на эту белизну, потому что дороги тоже белые. Во время белого безмолвия отдыхает душа, плохие мысли исчезают. Вот бы эту сказку на  Новый год.

           3 декабря.    Опять весна, кажется что вот, вот зацветут деревья. Сегодня +15, солнце такое яркое, хоть загорай. Я пошел пешком вдоль карасунов. На воде множество уток, откуда они появились в таком количестве.

          22 декабря.     Погода стоит весенняя, синоптики обещали хорошую погоду до 18 градусов тепла. Но ошиблись, к вечеру температура снизилась до +5 и пошел снег, который  тает, не успевая долететь до земли. Правые сегодня празднуют победу. Ельцин поздравил Путина,  «Медведь» дает такую возможность, сохранить преемственность власти.  Вообще планы были другими.  Хотели набрать думское большинство (левые и центристы) 300 человек, и сменить правительство, а затем упразднить должность президента, отменив президентские выборы, но «МЕДВЕДЬ» нарушил все планы. Дали опять Жириновскому пройти в Думу, он был на всех каналах, а у нас в Краснодаре ежедневно крутили его выступления на канале «Екатеринодар», вот и получил свои 6% — это плюс «ЕДИНТВУ». Образован блок: «Единство», «ЛДПР», «СПС». Это позволит поставить своего спикера, и  поддерживать «семью» Ельцина и его реформы на ослабление России. Этот план «НАТО» будет претворяться в жизнь с помощью нашего тупого электората и рыночных торгашей, Потому что рынок ведет к перерождению интеллигента в преступника, которые могут даже убивать…. И все-таки мне думается, что Б.Н. уйдет досрочно. Он  не захочет подвергать себя новым испытаниям с новой думой.

        27 декабря. Приснился странный сон. Надо было еще ночью записать. Сейчас 10 часов, но я попробую написать текст, который мне был продиктован во сне.

«Вы, счастливые люди. Благодарите БОГА, что дожили до этой поры. 31 декабря 1999 года в 00 часов, вы перейдете временную грань и окажетесь в другом измерении. Вам доведется увидеть будущее, предначертанное БОГОМ. Не бойтесь колебаний воздуха, это может сопровождаться гулом, вибрациями. Это происходит всегда, только вы этого не замечаете. В этот раз все будет значительнее. Земля набирает обороты. После завершения цикла, ЗЕМЛЯ изменит свою орбиту и траекторию движения. Все события будут проходить быстрее, чем это было во втором тысячелетии. Человечество станет частью вечности, вам суждено познать многое. Желаю вам все это понять как можно лучше. Сомневающиеся уйдут из жизни сразу, потому что их мозг будет не в состоянии перепрограммировать свой организм на вечное существование…».

       31 декабря.  Сенсационное сообщение в 12. 00 в прямом эфире по всем каналам радио и телевидения. Заявление Ельцина о добровольной отставке и передачей полномочий Путину до конца марта 2000 года. Что повлияло на это решение? Видимо Ельцин  почувствовал, что новая Дума может консолидироваться с «левыми» и тогда — импичмент. А с позором Б.Н. уходить не желает. Ну что же, этим тоже будет памятен последний год, уходящего столетия.